НУМЕНОРЭ
Нуменорэ - есть ли земля прекрасней?
О Эленна, мир да пребудет с тобою.
Над тобою Венец Средиземья не гаснет -
Только - стало в нем меньше одной звездою...
О, как верили люди, что в юных землях
Их вовек не настигнут войны и горе,
Как стрелой корабли летели к Эленне -
Словно белые птицы над ласковым морем,
Но души сжимало страхом и болью:
Над ними, как сердце в агонии, билась
Звезда, что и солнце затмить не в силах,
Звезда, что назвали - Эарендилом,
Звезда, о которой не смели помнить.
И мешалась с пеплом морская пена,
И кровавым льдом застывало небо
За спиной уходивших в земли Восхода,
За спиною защитников Черной Твердыни.
Свет Звезды мерцает в соцветьях полыни,
Боль изгнанников будут хранить легенды...
О Аст Ахэ! рухнули гордые стены,
И сомкнулись моря горькие воды
И нет вины на ушедших к Закату,
И нет вины на ушедших к Восходу:
Принявших покой и избравших свободу
За выбор равно настигнет расплата.
Нуменорэ, остров благословенный -
Пусть Земля Королей расцветает во славе;
Но запретная память о Проклятых Землях -
Словно горечь душистых ветвей ойолаирэ...
Только - снова кровью окрасится солнце,
Вновь воители в битвах подвигов ищут;
Только - даже последний из Нуменорцев
Называет себя - королем среди Низших.
Нуменорэ - стрел смертоносный град.
Нуменорэ - кровь на твоих клинках:
Или - Высшим служить, как покорный раб,
Или - Валар в угоду сгорать на кострах...
И - да будет неверный повержен во прах!..
Стало горько-соленым от крови море.
Умирает с проклятием на губах
Тот, кто быть не хотел рабом Нуменорэ.
О Нуменорэ! из бездны закатного моря
Выше, чем гордые башни твои, восстала
Эта волна в белоснежном пенном уборе -
Как воплощенье холодного гнева Валар.
Равно - неверным и верным, детям и девам,
Воинам и землепашцам, юным и старым
Волны - могила, а саван - морская пена,
И не достигнут молитвы великих Валар...
Тщетны мольбы, краса Нуменорэ Тар-Мириэль:
Валар и Эру тебя не спасут от гибели;
Словно рука, простертая жестом отчаянья,
Встанет из волн вершина горы Менелтарма...
Андор, Великих - дар, Нуменорэ, Эленна -
Жажда бессмертья ведет лишь к смерти и горю:
На девяти кораблях - вернейших из Верных
Сколько могло спастись - ответь, Нуменорэ...
Разве в кровавых деяньях повинны дети?..
Где же, о светлый Аман, твое милосердье?!
Стонет от боли над волнами черный ветер,
Проклял Владыка Ночи свое бессмертье...
Глухи к молитвам Смертных великие Валар -
Боль не заденет крылом блистательный Аман;
Слава твоя, Нуменорэ, растает дымом,
Видевший гибель твою станет седым...
Память останется - горше морской соли -
СОЛДАТЫ
...Он был таким же, как и я -
Лишь только чуть смуглее кожа.
Теперь он - корм для воронья:
Не то, чтоб мне он был врагом,
Но у войны один закон,
И он от века непреложен.
Неведома нам цель войны -
За нас решают те, кто - выше.
Со смертью мы обручены,
А у нее один закон:
Сегодня - ты, а завтра - он...
И в громе битвы стон не слышен.
Глаза нам залил едкий пот,
От жажды трескаются губы,
И бесконечен наш поход,
А у него закон один:
Иди, пока хватает сил
И воют боевые трубы.
Не помним мы имен богов,
Давно молитвы позабыты,
Не опьяняет кровь врагов,
За смерть друзей уже не мстим,
И часто не хватает сил,
Чтобы похоронить убитых.
И снова грязь на сапогах,
И неба медь над головою,
И сталь мечей у нас в руках.
А для солдат закон один,
И не дожить нам до седин
В пути - от боя и до боя.
ПАМЯТЬ (НУМЕНОРЭ-II)
...Мы поверили им - пришедшим, как боги,
Прилетевшим на белых крылах из-за моря...
Только - разве научишь кланяться в ноги
Тех, что ни перед кем головы не склоняли,
Тех, что звать не хотели чужаков - королями,
Тех, что свято хранили древнюю память? -
И тогда пришло в наши земли горе.
Рождены свободными - стали рабами;
Стены наших домов поглотило пламя,
По лесам как зверье нас псами травили -
Оставалась лишь память на камне рунами,
Оставалось земли нашей горькое имя...
И тогда - у земли этой отняли имя
И назвали - Землей Смуглолицых, Дунланд.
Это я возводил ваш блистающий город -
Грязный раб, что мечен клеймом Нуменора;
Задыхаясь от режущей легкие пыли,
Для тебя в Эред Нимрайс кололи камень,
Винъялондэ, прекрасная гордая гавань:
Этой пристани чистые белые плиты
Нашей кровью, слезами и потом омыты.
Чтоб твои корабли стали птицами моря,
Земли Дунланд навек обратились в пустыню,
И деревья, что подпирали вершинами
Своды неба, словно колонны медные,
Умирали от рук рабов Нуменорэ -
Тех, кого Эленна лишила имени.
Только память осталась - как корни деревьев.
Серебро - ты не терпишь грязи и крови;
Серебру не сиять в королевской короне,
Серебро раздирает легкие в клочья
В рудниках Нуменорцев - кашлем чахоточным.
Но, валяясь в бреду на гнилой соломе,
Задыхаясь в смраде бессонной ночью,
Мы клялись Звездою, что будем помнить.
В раскаленном тумане скалилось солнце -
Равнодушной усмешкой чужого бога,
И западный ветер хлестал по лицам,
И гуляла по спинам плеть Нуменорца,
Оставляя память - кровавые раны -
Как следы топора на стволах деревьев...
Так писали летопись покоренных
Рубцами на коже людей смуглолицых.
Ненависть названа именем - Нуменорэ:
Людям Забытых Земель - войны и горе.
Это - рука, воздетая жестом проклятья,
Это - седая девчонка в изорванном платье,
Это - рабынями ставшие гордые девы,
Это - слепые глаза матерей Ханатты,
Это - воителей лица белы от гнева,
Это - Крылатый Меч, как символ расплаты.
Имя твое на губах застывает солью,
Имя твое обжигает проклятьем горло,
Имя твое выступает из ран - кровью,
Имя твое рабство несет свободным.
Память - раба золотой ошейник на горле -
МОЛИТВА ТАР-МИРИЭЛЬ
Слишком часто в балладах поют о битвах,
Слишком часто в балладах поют о крови...
Королева-затворница шепчет молитвы,
Четки памяти перебирая снова.
Ночь отравой раздумий мне чашу наполнит -
Я в безмолвье молитв преклоняю колена:
При дворе короля о Служенье не помнят,
И забыли Великие остров Эленна.
Все мне чудятся волны, венчанные пеной -
Но словам и знаменьям король не внемлет.
Да услышат Валар мои моленья,
Да помилуют эту несчастную землю.
Да услышат меня Властители Судеб,
Да услышит Матерь Скорбящих Ниенна,
Да простят Владыки безумие людям -
Да помилуют Валар землю Эленна...
Или - правду кричал еретик-прорицатель,
Чьи безумные речи и вспомнить не смею -
Будто Проклятый Вала - Людей создатель,
Будто Эдайн вовсе не дети Эру?
Потому молитвам Валар не внемлют,
Потому нас презрением дарят Элдар...
Обреченная кануть в бездну забвенья,
Я молюсь за эту несчастную землю.
Мне супругу в грудь клинка не направить,
Жгучим ядом кубок ему не наполнить;
Я скорблю о тех, кто умрет во Храме -
Но не смею и слова за них замолвить.
Не покончить с жизнью постылой разом -
В золоченой клетке бессильна птица...
Пусть же Валар вернут государю разум!..
Это все, о чем я смею молиться.
...К небесам вознесен клинок Менелтармы.
Что Владыкам Мира - людское горе?
И кружат орлы, Свидетели Манве,
Над великим воинством Нуменорэ -
Над землей обреченной моей, Нуменорэ...
ШЕСТВИЕ ВО ХРАМ
Мертвые лики великих жрецов -
Ночью безлунной меж мертвых домов
Золотоликий Король грядет во Храм.
Факелов пламя - кровавый знак:
Пусть нам дарует бессмертие Мрак -
Да снизойдет Владыка к нашим мольбам.
(-...Черные крылья, глаза -
звезды...
Не возвратить назад -
поздно.
Выше богов ты считал -
Смертных:
Ныне ведут их во Храм -
жертвой...)
Пеплом подернется пламя побед -
Смертные смеют перечить судьбе:
Золотоликий Король грядет во Храм.
Кровью отступников чаши полны -
Это зовем мы - причастием Тьмы:
Да снизойдет Владыка к нашим мольбам.
(- Под золотой нож -
горло:
Ныне оделась ложь -
черным.
Страшное в чаше вино
стынет...
Не называйте его
имя!..)
Смерти врагов Твоих здесь предадим,
Кровь эта - жертва Тебе, Властелин:
Золотоликий король грядет во Храм.
Пусть короля возвысится трон -
Именем - Мелькора властвует он:
Да снизойдет Владыка к нашим мольбам.
(- Серп золотой, вой -
страшен.
Полнится кровью густой
чаша.
Падшая с неба звезда -
имя:
Помнишь, меня ты назвал -
Полынью...)
ИСПОВЕДЬ
Я, должно быть, много грешил -
Кто безгрешен и свят из Смертных? -
Не молил о спасенье души
И не верил закатному ветру...
Я, должно быть, много грешил,
Только - чем заслужил я кару
Видеть, как в грозовой тиши
Выше башен - волна восстала?
Длань карающую простер
Бог Единый над Нуменорэ,
И горел погребальный костер
Менелтармы над яростным морем,
Крик объятой огнем земли
Заглушал молитвы о чуде...
Если этот суд - справедлив,
Пусть же будут прокляты - судьи!..
...Стала пеплом душа моя,
Слезы моря - на раны солью...
Воплем в пропасть срывался я,
Захлебнувшись соленой болью.
Я увидел ревущий ад,
Я летел, словно камень, в бездну,
Умирал в мученьях стократ,
Чтоб для новой муки воскреснуть.
...Мне твердили, что мы спаслись,
Что корабль не разбит о скалы,
И что должно возблагодарить
За спасенье великих Валар;
Но молитвами не заглушить
Стон предсмертный, стынущий в горле.
Я, должно быть, много грешил -
Кто безгрешен был в Нуменорэ?
Я, должно быть, много грешил -
Но расплата мне не по силам:
За какие грехи, скажи,
Смерть в тот день обо мне забыла?..
ПЛАМЯ ВО ТЬМЕ
Покой и мир земли обетованной
Нам за победу даровали Валар:
Мы покидали Эндор навсегда.
Земель Забытых огненные раны
В тоске морские волны омывали,
А наши корабли вела - Звезда...
Примет карой вечность изгнанья
Тот, кто шел дорогой иною:
Мы - во Тьме рожденное Пламя -
Так стремились сердцем к покою...
Прошли года - но непокой скитаний
Нас, избранных богами, не оставил:
Мы строили на верфях корабли,
Мы мыслили себя - учителями,
Но утверждали истину мечами,
Когда не покорялись дикари.
Королями себя считали,
Поклонялись стали и силе...
Мы - во Тьме рожденное Пламя -
Это пламя кровью гасили.
Безумья признак - неповиновенье.
Мы принесем безумцам избавленье:
Душа костром да будет спасена!
И все же - рано праздновать победу:
Ведь даже здесь не каждый верен Свету,
И даже здесь смущает души Тьма.
И взлетают к небу кострами
Те, чьи нам непонятны речи...
Мы - во Тьме рожденное Пламя -
Так спешили от Тьмы отречься...
...На милость Валар тщетны упованья,
И мы вкусили горький хлеб изгнанья -
Дни славы нашей не вернуть назад.
Мы лишены бессмертья благодати,
И Проклятый Изгнанник - наш создатель,
Хотя об этом Мудрые молчат.
Мы отвергли все то, что знали,
Слепо веруя в мудрость Света,
Но - во Тьме рожденное Пламя -
Мы когда-нибудь вспомним - это:
Мы - во Тьме рожденное Пламя...
О КОРОЛЕВЕ БЕРУТИЭЛЬ, БЕЗУМНОЙ ВЕДЬМЕ
(Песня шута при дворе государя Тараннона Фаластура)
Руки - крылья птицы измученной...
Не слагают баллад о Берутиэль -
Только кошки в присловье остались:
У людей короткая память.
Пальцы жжет Кольцо обреченных...
(Кошка белая, девять черных...
Косы до полу - точно змеи...)
Даже имя вспомнить не смеют.
Ты не любишь шума прибоя,
Дочь Жреца Луны, королева:
Ожерелье тебе золотое
Как ошейник рабский наденут.
Не жалеет король суровый
Для тебя ни камней, ни злата,
Да браслеты - точно оковы...
- В чем, о боги, я виновата? -
Впору в петлю, да только страшно
Повстречаться в семнадцать со смертью;
Лучше, чем золотое рабство -
Быть запоротой насмерть плетью!
Королеве в одеждах черных,
Скорбной узнице Звездной Твердыни,
Проклинать ненавистный Гондор -
Да молиться Лунной Богине...
...А по Гондору слухи да сплетни:
"Говорят, королева-то - ведьма!
Насылает чары и порчу,
И летает безлунной ночью,
Как летучая мышь огромная,
Да творит чародейство злобное...
Захотела колдунья, - судачат, -
Короля извести, не иначе!.."
Королева ломает руки:
- Если б только летать умела -
Чем терпеть на чужбине муки,
Я бы птицей прочь улетела!
Королева кусает губы:
- Да владей я хоть каплей силы -
Гондор стал бы мертвой пустыней,
Мой мучитель, супруг постылый,
Гнил давно бы в могиле трупом!
О Луна, Владычица Ночи!
Бесконечно твое милосердье,
Но когда покарать захочешь,
Кара будет страшнее смерти.
Неужели мой грех невольный
Ты, Великая, не простила?
В чем, ответь, пред тобой повинна,
И за что мне - Знак Обреченных?
...Черный ветер, крылатый вестник,
Если ты принес избавленье,
Поднеси мне чашу забвенья
С терпким темным напитком смерти...
О Ушедший Король Востока!
Я поверить тебе не смею:
Это сказка. А правда жестока,
Как петля, захлестнувшая шею.
Но поверю - верой отчаянья:
Сердце глупое, успокойся!
Я запомню, как на прощание
Ты сказал - ничего не бойся...
...А наутро, в часы рассвета,
Ослепленный безумным гневом,
Призовет Государь к ответу
Нечестивую королеву.
Ведьма жизнью за правду заплатит,
Только - смерть дарует свободу!
Предсказание - как проклятье
Королей ненавистному роду,
И страшна короля улыбка:
Нечестивой безумной ведьме
Приготовят страшную пытку:
На корабль - и на волю ветра...
...Мне глаза выжигает солнце,
Пересохло от жажды в горле,
И со мной умирать придется
Кошке белой и кошкам черным.
Море скалится сумасшедше...
Лишь тебя проклинать не смею:
Все бы так и было, Ушедший!..
Но Богиня Луны сильнее.
Ледяной бесконечной ночью
Лунный серп - словно нож у горла...
Два бесплотных жалких комочка -
Кошка белая с кошкой черной.
Я еще улыбнуться успею
Смерти - словно прекрасной деве,
Что дарует забвенье, как милость,
И морская пена оденет
Белоснежным саваном тело -
Месть Богини Луны свершилась.
...Но судьба иное велела:
Не солгал посланник крылатый,
И женой короля Ханатты
Стала гневная королева.
Пусть из книг листы вырывали
И писали летопись заново -
О колдунье забыть приказали,
Но сбылось ее предсказание,
И нельзя уничтожить память.
А в преданьях старинных осталось:
Имя Рут - это имя гнева.
Так вершила свой суд королева.
Руки - крылья птицы измученной:
Не слагают баллад о Берутиэль...
ПЕСНЯ ПРИДВОРНОГО ШУТА
Я хотел бы кошкой твоею стать,
И, свернувшись в клубок, у ног твоих спать,
Невеселый пир для знатных гостей -
Дай мне сесть у ног королевы моей,
Золотой лоскут да алый лоскут -
Что ж, звени бубенцами, безумный шут
У меня - сады в белой пене весны,
У тебя - ковыли в серебре луны,
И в косы свои, что как ночь черны,
Ты вплетаешь как ленты лучи луны,
Рассыпаю злато и звонкую медь -
Бубенцам моим при дворе звенеть,
Крылья раненой птицы - руки твои,
Я не смею вымолвить слово любви,
А на белых камнях цветы не цветут,
В свете белого дня соловьи не поют,
Золотая парча, алмазы, шелка...
А в глазах твоих темных - как омут, тоска,
Если б птицею мог обернуться я,
Я унес бы тебя в иные края,
Где мои сады расцветают весной,
Где не властно проклятье Луны над тобой,
Золотой лоскут да алый лоскут -
Что ж, звени бубенцами, влюбленный шут
РАССКАЗ ПРИДВОРНОГО МЕНЕСТРЕЛЯ
Мой учитель был вольный певец-менестрель,
Чьи песни как стрелы летели в цель:
Так пел, что - хоть в смех, хоть в пляс, хоть в плач,
Головой дорожить не умел.
Но то - в кабаке, а тут - при дворе...
"Эй, песню в честь короля, менестрель!"
И ведь знал я, что он - подлец и палач,
Я пел, что сияет его чертог,
Что он могуч и велик как бог...
Как мог эту падаль я восхвалять?! -
Так душой кривил - до сих пор мутит;
Я думал, что тут меня и стошнит,
Но король велел мне вина подать,
И король сказал: "Я доволен тобой".
И мне зашептали: "Ну что ж ты пой!
Быть может, он наградит тебя -
И под лязг ножей и хруст костей
Я запел про его веселых гостей...
В это время кому-то подсыпали яд,
И я пил, и пел, и пил опять:
Оказалось, пьяному легче врать
Про "бога на троне"; король кивал -
Горстью золота он меня одарил,
И, хоть мой учитель мне говорил,
Чтоб за золото песни я не продавал,
А когда проспался и протрезвел,
Да припомнил, что и кому я пел -
От позора я едва не завыл:
Я забросил в угол лютню свою
И решил, что золото я пропью,
И не помню, с кем я и сколько пил,
Я подумал - пусть мне грозит петля,
Но снова пойду ко двору короля,
И, правду сказав, умру как герой,
...Но вдруг понял: я молод, мне хочется жить -
Сколько песен я мог бы еще сложить...
"Что ж, мой менестрель..." - промолвил король,
И вот я - истый вельможа на вид,
И сам король мне благоволит,
И струны мои на пирах звенят,
И пусть правды я не сказал, друзья,
Да зато я жив, я весел и пьян,
И когда король призовет меня,
Набивались многие мне в друзья,
Но лишь к одному привязался я:
Был шут, из Низших, тот, что дерзнул
Королю все как есть говорить.
А когда я поднес ему чашу с вином,
Он сказал, что дурак не пьет с подлецом;
А вчера королю такое сболтнул,
Что его пришлось удавить.
...А скажи я правду, песня моя
Дерзкой шуткой будет для короля,
И вот я - веселый и пьяный шут,
Сам не знающий, что потерял...
